А что же мой двоюродный дед, контр-адмирал Владимир Владимирович Николя?
Он был известен и уважаем на флоте как справедливый начальник вне зависимости от должности и звания. В апреле сурового 1920 года ему доверили руководить судом чести для обер-офицеров Морского ведомства, который был сформирован и на Черноморском флоте в соответствии с приказом Главнокомандующего Вооружёнными силами Юга России, а в сентябре, когда выбыл из строя по болезни вице-адмирал М. П. Саблин, В. В. Николя назначили исполнять обязанности командующего флотом.
В Бизерте он стал председателем Комиссии по делам русских граждан в Северной Африке. Благодаря её существованию все русские, потерявшие связь с эскадрой, имели центр, куда могли обращаться для разрешения многих вопросов. Кроме того, в эту комиссию поступали предложения на места со стороны французов. Комиссия выделяла неимущим средства доехать до места, а также помогала в случае организации какого-либо предприятия и давала средства с льготной выплатой.
К сожалению, жизнь его, как и многих русских людей, переживших трагедию Гражданской войны, была недолгой. В «Морском сборнике» (вып. XXI, № 2–3, 1923), выходившем в Бизерте, печальная, но как дань глубокого уважения информация о его смерти:
«3 апреля в госпитале в Тунисе после продолжительной болезни скончался контр-адмирал Владимир Владимирович Николя. Имя Владимира Владимировича было хорошо известно всему Русскому флоту и особенно Черноморскому, где покойный был лучшим минным офицером и много трудов положил для усовершенствования и организации минного дела во время войны.
Всякий, кто работал с Владимиром Владимировичем и знал его, тот не мог не отметить редкую душевную чистоту и доброту покойного, которая влекла к нему.
События последних лет и недавняя смерть супруги его подорвали здоровье Владимира Владимировича, и надломленное сердце не выдержало…
Мы скорбим, что Владимира Владимировича нет между нами, но благородному, чистому сердцу трудно биться в этом мире, полном зла, беспринципности и лжи. В этом мире нет места человеку с кристально чистой душой…»
Это было написано без малого 100 лет тому назад… Но! «Удивительно, как современно звучат последние строки!» — писал по этому поводу российский историк Владимир Викторович Лобыцын в августе 2003 года. Только тогда нам стали доступны ветхие, но бережно сохранённые страницы бизертских Морских сборников.
Да, лучшая месть — это забвение, оно приходит вслед за стиранием и подменой фактов истории, сокрытием источников истинных знаний, из которых слагается историческая правда. Её подменяет тщательно сплетённый информационный купол полуправды и лжи, задачи которых пророчески сформулировал Дж. Оруэлл: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим, кто управляет настоящим, тот управляет прошлым».
Но если добросовестно идти путём истины, не принимая на веру постулаты застывших догм, и силой правды истребить многоликую рать фальшивых архивов, мы ясно увидим, что обычаями, сложившимися на Святой Руси, были: тяга к правде и справедливости, миролюбие, долготерпение и уживчивость, совесть, внутренняя свобода личности, соборность и добровольность служения.
Это этические принципы известны как «пять выше»[1]: власть выше собственности (критерий достоинства — слава); служение выше владения (измена — тягчайший грех); справедливость выше закона (наказание неотвратимо); общее выше личного (круговая порука); духовное выше материального (смыслы в основе и слов и дел).
Эта этика выстраданных жизненных ценностей обращена к «зову сердца»!
И мы, сохраняя заветы, память и традиции предков, должны стремиться не к тому, чтобы нас всякий принимал, а к тому, чтобы понятно для каждого выражать свои намерения!
До нас замечено, что тот, кто боится нападок на свои убеждения, сам сомневается в них!
Вооружимся мудростью, оставленной нам русским богословом и православным философом Павлом Флоренским: «Русская вера сложилась из взаимодействия трёх сил: греческой веры, принесённой нам монахами и священниками Византии, славянского язычества, которое встретило эту новую веру, и русского народного характера, который по-своему принял византийское православие и переработал его в своём духе».
Из двух извечных русских вопросов «Кто виноват?» и «Что делать?», к которым обращаемся мы в дни тяжких раздумий, неблагополучий и страданий, первый навязан злой волей, противной духу православия, обычаям, принципам этики и нравам, сложившимися на Руси.
Мы полагаем, что формулировать вопрос, на который надлежит ответить, чтобы понять и разобраться в навалившихся тяготах и бедах, следует так: «В чём суть, причина?», а не «Кто виноват?».
Потому что сама постановка вопроса «Кто виноват?» предполагает «решительные действия» по назначению виновного вплоть до разрушения и уничтожения «всего мира… до основания!». А для того чтобы не возникло сомнений в праведности разрушения, мир этот нужно назвать не «православным миром», а «миром насилья». И — «вперёд, рабочий народ!»
На трагическом примере Гражданской войны в России, когда слёзы русских людей солёной волной захлестнули полмира, когда великий народ революционной риторикой и невосполнимыми жертвами был разделён на «белых» и «красных», получен печальный урок торжества революционного экстремизма при «полном служебном несоответствии» власти.
Так в чём же причина чудовищного Раскола великой православной страны?
Факты и аргументы, собранные воедино в этой книге, помогут понять единство целого комплекса причин, которые вначале при непосредственном восприятии казались разрозненными. И мы ещё более приблизимся к истине, если сможем честно ответить себе: стояла ли Россия на вечной незыблемой основе, которую имел в виду Е. Н. Трубецкой?
Если зреть в корень, то необходимо вспомнить и о церковном расколе XVII века, оказавшем влияние на всю дальнейшую историю российского государства. Тогда Православная церковь подверглась реформированию, результатом которого стал раскол русского народа, и его последствия не преодолены по сей день.
Это произошло при государе Алексее Михайловиче, царствовавшем с 1645 по 1676 год. Современники называли Алексея Михайловича Тишайшим, однако его правление пришлось на неспокойное и тревожное время, омрачённое множеством войн и бедствий.
Церковный раскол связан с именем патриарха Никона, в миру известного как Никита Минин (1605—1681). В 1643 году он получил высокий духовный сан игумена Кожеозерского монастыря в Архангельской губернии, а вершины своей карьеры Никон достиг в 1652 году, взойдя на патриарший престол после смерти патриарха Иосифа.
Начальной датой церковного раскола XVII века считается 1653 год, когда вводятся изменения в богослужебные правила и начинается противостояние между патриархом Никоном и его сторонниками, с одной стороны, и приверженцами старых обрядов — с другой.
Ещё хуже, что церковный раскол негативно сказался и на отношениях власти и церкви, в итоге — резкое охлаждение и даже конфронтация. Причиной тому стали жёсткие методы реформы, которыми руководствовался патриарх Никон. В результате это обусловило низложение Никона с патриаршего престола в 1660 году. В дальнейшем его лишили священнического сана и сослали в Ферапонтов Белозерский монастырь.
Но с отстранением Никона от власти церковные реформы не были свёрнуты. В 1666 году Церковный Собор официально утвердил новые обряды и церковные книги, которые должны были быть приняты всей Православной церковью. Решением Собора сторонники «старой веры» отлучались от церкви и приравнивались к еретикам.
К сожалению, способы, с помощью которых осуществлялись церковные реформы, оттолкнули значительную часть духовенства и простого народа. Случилось то, что спустя века назовут революцией: насильственное изымание церковных книг, икон и других святынь, не соответствующих греческим канонам, и дальнейшее их публичное уничтожение, резкий и непродуманный переход к новым правилам богослужения вызвал у народных масс убеждение, что им пытаются навязать иную веру. К тому же отказывающихся принять нововведения подвергали суровым телесным наказаниям, что не добавляло симпатий к патриарху Никону и его окружению.
А отсутствие единства и согласия в церковной среде по вопросу проводимых реформ привело к тому, что среди духовенства появились противники нововведений, ставшие духовными лидерами старообрядчества.
Наиболее известен и памятен несгибаемый протопоп Аввакум Петров. За несогласие с церковными реформами он был сослан на долгие одиннадцать лет в Сибирь. Перенеся многие тяготы и невзгоды, он остался предан «старой вере». В результате, по решению Церковного Собора, Аввакум был приговорён к заточению в тюрьме, а впоследствии заживо сожжён.
Старообрядцы подвергались гонениям и преследованиям со стороны правительства и вынуждены были искать спасение на окраинах российского государства. Ответом староверов на церковную политику стали массовые самосожжения, так называемые гари.
Некоторые историки определяют церковный раскол как отправную точку для массовых народных волнений, периодически сотрясавших русскую землю. Действительно, старообрядцы нашли мощную поддержку среди простого народа, именно вокруг них стали собираться все недовольные существующими порядками в стране.
Вот что по этому поводу писал в 1852 году известный русский общественный деятель, публицист, поэт, литературный критик, один из первых славянофилов Иван Сергеевич Аксаков:
«Какие же настоящие причины раскола и есть ли возможность остановить это нравственное разложение народного быта, которое опаснее всякого упорного, но искреннего заблуждения, всякого честного фанатизма?.. Главные из этих причин следующие:
1) протест против современного порядка вещей;
2) отношение церкви к государству и, по мнению раскольников, казённый характер русской церкви;
3) отвращение от церкви, внушаемое народу духовенством;
4) потребность умственной деятельности и брожение умов, не имеющих другого правильного способа к удовлетворению этой духовной потребности…
Раскольники утверждают, что правительство со времён Петра теснит будто бы русскую жизнь, преследует будто бы русские обычаи и заводит иноземные; что правительство, со своей военной и гражданской армией, не знает, будто бы Руси, её духа, её путей; меряет будто бы русский народ на иностранный аршин и применяет будто бы к народному быту учреждения и постановления немецкие, черпая мудрость не из родного самобытного источника, а из мутного и нечистого источника Западной Европы». [2]
Замечание И. С. Аксакова важно тем, что это не просто мнение высказанное публицистом и общественным деятелем. В мае 1849 года он, как чиновник особых поручений при Министерстве внутренних дел, был командирован в Ярославскую губернию с целью ревизии городского хозяйства уездных городов и с секретной миссией изучения ярославского старообрядчества.
В августе 1850 года он вошёл в состав специальной комиссии, учреждённой «по делам о беглых, бродягах и пристанодержателях в Ярославском уезде». Статья написана в марте 1852 года на основе материалов работы этой комиссии. Впервые опубликовано: «Русский Архив», 1866. № 4. С. 627—644.
Церковный раскол в России стал глубочайшей национальной трагедией. Итог церковного раскола — разрушение духовного единения русского народа. Впервые в истории государства возникла вражда на религиозной почве. К тому же более чётко стала проявляться социальная разобщённость среди населения.
Через пятьдесят лет после реформ Никона неукротимый Пётр I, напитавшись плодами «Великого посольства», с нечеловеческой энергией продолжил преобразования, а по сути, великую революцию в духовном мире России.
Вот что по этому поводу пишут сегодня служители Русской Православной церкви: «…Он уничтожил Патриаршество и сам назначил себя главой Православной Церкви, которой управлял через светскую фигуру обер-прокурора и Особую канцелярию. Самодержавную роль царя-батюшки, эту самобытную русскую форму монархической власти, он заменил любезным ему европейским абсолютизмом. А разница здесь принципиальная. В российском понимании народ дан Царю Богом для монаршего попечения о благе народа, и Царь повинен дать ответ перед Господом. Вся же суть правления европейского монарха заключена в формуле: «ибо такова наша воля».[3]
А ещё был ликвидирован и заменён на европейский — русский, славянский календарь. Кем была инициирована эта «перестроечная» идея, потомкам останется неизвестным… А целесообразность её, принимая во внимание, что по сию пору многие великие народы, наряду с общепринятым и удобным, чтят и своё историческое летосчисление, представляется весьма сомнительной.
Вот, например, наряду с григорианским 2022 годом в Израиле будут праздновать 5782 год, в Таиланде, Лаосе, Камбодже, Мьянме, Шри-Ланке — 2565 год по буддийскому календарю, в Эфиопии — 2015 год по коптскому, в Иране и Афганистане — 1400 год по солнечному календарю Хиджры, в Китае, Монголии, Вьетнаме, Южной Корее — 4720 год по солнечно-лунному, в Индии —1943 год по Сакской эре, в Непале — 2078 год на основании древнего самватского календаря, в Бангладеш — 1428 год по солнечному бенгальскому.
А в нынешней России по древнему славянскому календарю наступит 7530 год. И мы, помня об этом, наряду с другими народами, можем, вспоминая Петра Великого, гордиться своей древней историей.
Как впоследствии скажет русский поэт, талантливый глашатай революции Владимир Маяковский, правда, не по этому поводу, «ясно даже и ежу…», что вычеркивание петровским указом веков и фактов из русской истории не остались без последствий. Потеря истоков и стирание памяти стали причиной разъедания российских умов духом нигилизма, духовного цинизма, в обществе появилась особая категория граждан… людей, профессионально ненавидящих Россию!
Это было новое, невиданное явление. Об этом феномене с удивлением и негодованием писал великий русский дипломат и поэт Ф. И. Тютчев:
«Явление, приобретающее всё более патологический характер, — это русофобия некоторых русских людей… По мере того как Россия, добиваясь перемен, большей свободы, всё более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. Они никогда так сильно не ненавидели прежние установления, как ненавидят современные перемены и направления общественной мысли России. Что же касается Европы, то, как мы видим, никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации нисколько не уменьшили их расположения к ней…»[4]
Это не просто мнение мудрого поэта и опытного дипломата... О ком это он? Печальным фактом, примером того, что явление это затуманило и лучшие русские умы, как это ни прискорбно, является И. С. Тургенев:
«Знайте, что я здесь, в Европе, поселился окончательно, что я сам считаю себя за немца, а не за русского, и горжусь этим! Здесь цивилизация, а у нас варварство. Кроме того, здесь нет народностей; я ехал в вагоне вчера и разобрать не мог француза от англичанина и от немца… Цивилизация должна сравнять всё, и мы тогда только будем счастливы, когда забудем, что мы русские».[5]
Не эти ли ядовитые мысли-капли наполняли горькую чашу духовного раскола, которую в пламени революции придётся до дна испить каждому русскому?
Мысли о «неправильности российского бытия и воспитания» будоражили душу и сердце другого талантливого русского писателя — «зеркала русской революции» Л. Н. Толстого.
Вот что он писал о воспитании патриотизма, то есть о любви к Родине, традициям предков:
«Патриотизм есть в наше время чувство неестественное, неразумное, вредное, причиняющее большую долю тех бедствий, от которых страдает человечество, и потому чувство это не должно быть воспитываемо, как это делается теперь, — а напротив, подавляемо и уничтожаемо всеми зависящими от разумных людей средствами».[6]
Понятно и предсказуемо, что такие мысли стали активным катализатором духовного и нравственного разложения русского общества, прежде всего «творческой интеллигенции» — живучесть этих вредоносных идей, послуживших расколу общественного сознания, обусловлена прежде всего писательским авторитетом авторов. А это воистину значимые и талантливые русские писатели.
Но были и настоящие пророки в своем Отечестве, которые прочувствовали истинные причины духовной деградации разночинной интеллигенции, видели глубже, дальше. Гений А. П. Чехова предвидел скорое грядущее:
«Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю, даже когда она страдает и жалуется, ибо её притеснители выходят из её же недр».[7]
Эти причины и человеческие качества, тонко подмеченные Чеховым, активно способствовали появлению и развитию в умах русского правящего класса, интеллигенции пренебрежения русским духом, русскими традициями, культурой, символами, исконно русским, народным. Вот ядовитые истоки постыдного «тургеневского» заискивания, преклонения перед Европой, тупого внедрения в русские традиции и культуру абсолютно чуждых русскому духу и нравственным нормам взглядов, манер, принципов, присущих мелким и не столь великим странам и народам Западной Европы!
Очень похоже, что за «окном», с доброй надеждой прорубленного Россией в Европу, нас никогда не ждали и, как незваным гостям, нам постоянно указывают, как себя вести, и именно из этого «окна» мы в полной мере надышались и захлебнулись средневековой ересью нигилизма, вседозволенностью лукавого атеизма, пьянящей перспективой «пролетарского интернационализма», фантазийным парфюмом «демократии с человеческим лицом», сладким ароматом феминизма и лицемерием ювенальной юстиции.
Русский философ Н. А. Бердяев писал, что в России «…к XIX веку сложился своеобразный русский духовный тип, принципиально отличный от духовного типа русского средневековья, Руси Московской, и из этого типа нужно выводить истоки и понимание воинствующего атеизма русской революции».[8]
Православные писатели говорят, что «революционное брожение в душе возможно лишь при условии утраты веры».[9]
Скорее всего это так, но особое, малоисследованное, но идеологизированное место в расколе страны занимают декабристы, которые к моменту выступления на Сенатской площади в декабре 1825 года веры, очевидно, не утратили.
История междуцарствия, возникшая после неожиданной смерти в Таганроге 47-летнего государя Александра I, ещё ждёт своего добросовестного исследования.
Иногда в попытке назначить виновных привычно демонизируется роль русских масонов. Однако их видные представители — командир лейб-гвардии Кавалергардского полка С. Ф. Апраксин, участник Отечественной войны 1812 года генерал-адъютант Е. А. Головин, командир лейб-гвардии Измайловского полка Л. А. Симанский (один из руководителей русского масонства) и многие другие активно противодействовали путчу. Очень похоже, что истинными вдохновителями и тайными руководителями декабрьских террористов были те же тёмные силы, которые подготовили и совершили убийство российского императора Павла I.
По сути, это была очередная попытка совершения в России дворцового (государственного) переворота, вошедшего в русскую, советскую историю под названием «восстание декабристов».
Советская историческая наука подняла «на щит» декабристов и сделала их недостающим связующим звеном в цепи зреющих революционных перемен, которые, по образному выражению В. И. Ленина, «разбудили Герцена». Видимо потому, что финансы Ротшильда ну никак не подходили на роль «мозолистой руки угнетённого пролетария», с надеждой на светлое будущее дергавшей за «язык» герценовский «Колокол».
Для объективной оценки сложившейся в России ситуации нужно иметь в виду, что будущие декабристы и, вообще, большая часть русского высшего общества с Европой были знакомы достаточно хорошо. Французским языком владели лучше русского, учились в закрытых пансионах, у частных лиц, в государственных европейских учебных заведениях.
Например, аристократический пансион аббата Шарля Николя на рубеже XVIII—XIX веков был одним из самых престижных средних учебных заведений Петербурга. Здесь получали выходные аттестации юные Голицыны, Нарышкины, Одоевские, Ростопчины, Орловы. А через несколько лет открыто объявляли себя католиками князь Петр Голицын, княгиня Александра Голицына и княжна Елизавета Голицына, ставшая католической монахиней, князь Иван Гагарин, княгиня Елизавета Гагарина, светлейший князь Андрей Разумовский, постригся в монахи-варнавиты граф Григорий Шувалов, отреклись от веры отцов графиня Варвара Головина, княжна Наталия Нарышкина, сын знаменитого генерала Петр Ермолов… Но многие аристократы не объявляли о своём вероотступничестве вслух.[10]
Это были плоды… системы воспитания, которая активно внедрялась эмиссарами и породила преклонение перед «европейскими ценностями», незнание истории своего Отечества и русской православной культуры. Она не могла не стать причиной ложных представлений о чаяньях народов России и путях её развития. Про наилучшее воспитание — авторитетное и профессиональное мнение — в начале этой книги.
Идея уничтожения «отсталой и дремучей» России уже витала в воздухе в первой половине XIX века, а всё, что произошло в 1917 году, планировалось осуществить ещё «прадедами перестройки» — декабристами и их европейскими кураторами.
Так что, когда Александр I Благословенный попытался после наполеоновской напасти освободить Империю от влияния масонов и иезуитов, то натолкнулся в своём окружении на сложившуюся и хорошо структурированную организацию, которая давно имела свои «перестроечные планы» и виды на богатства России. Не с этим ли связана причина его неожиданной смерти 1 декабря 1825 года?
Зададимся вопросом: а героизация декабристов не является ли прямым поощрением заговорщиков, организаторов уличных протестов и запрещённых организаций в сегодняшней России?
Принадлежащие к этой категории недовольных, протестующих людей, как в XVIII, XIX веках так и позже, всегда имеют одну и ту же «детскую болезнь» — зудящее желание сломать, разрушить при полном отcyтствии понимания, что и как нужно построить. Ну разве что за «Пятьсот дней» методом «нового мышления»… Эти политиканы-провокаторы всегда считали русский народ тёмным и отсталым, ленивым и глупым, необразованным и покорным власти, а русскую влaсть — неразумной, неэффективной, тоталитарно-авторитарной и непредсказуемой.
Эти пагубные тенденции, подогреваемые порочными силами внутри страны и извне, привели к тому, что к началу 1917 года в нашей православной стране во многих умах назрел смертельный нарыв революционного брожения, а власть не осознавала, что государство близко к падению.
К моменту февральской революции в России сложились и политические организации, поддерживаемые как русскими меценатами, так и зарубежными силами. Важным аргументом их неожиданной для многих победы была завораживающая умы научная теория строительства нового общества РАВЕНСТВА и СПРАВЕДЛИВОСТИ. Она не могла не иметь успеха среди народных масс — ведь это многовековая христианская мечта о грядущем Царствии Божием!
Но что же стало решающим ударом, надолго расколовшим русских на «белых и «красных»? Вот аргументы православного писателя:
«Для объективного понимания всего произошедшего в нашей стране в то время, необходимо твёрдо усвоить самую суть и причину наступившего ужаса гражданской войны. Смертельное противостояние между “белыми” и “красными” было всего лишь борьбой за возвращение плодов Февральской “буржуазной” революции, так нагло присвоенной большевиками в октябре 1917 года. Белое движение, по своей сути, — плод “справедливого” возмущения той самой интеллигенции, правящей элиты, высших и зажиточных слоёв российского общества, которые так долго и напряжённо трудились над свержением монархии, а плоды их усилий похитили наглые хамы — большевики. Попытки же большевистских идеологов представить своих революционных коллег контрреволюционерами, реакционными силами, желающими восстановления “ненавистной монархии”, крайне неуклюжи и насквозь лживы. А известная революционная песня тех лет:
Белая армия, чёрный барон
Снова готовят нам царский трон…
— лишь большевистская агитка.
Никто не думал восстанавливать монархию и спасать гонимого Императора и его семью. Истинно преданных Царю людей было крайне мало, и их быстро вычисляли и уничтожали в первую очередь. Белое движение именно поэтому потерпело сокрушительное поражение, что не подняло знамя монархии, не сумело распознать, что над ними свершается Божье наказание за “иудин грех”, за измену клятве 1613 года и за предательство помазанника Божьего».[11]
О том, что желание ограничить или даже ликвидировать монархию всегда рождалось — прежде всего — в среде высших сановников, подтверждает и русский писатель-эмигрант Леонид Северский:
«Стойкая тенденция ограничить и даже ликвидировать монархию была как раз у высших классов, стремившихся расширить свои привилегии за счёт короны и народа. Именно когда в этих высших слоях общества идея государственного служения заглушалась сословным эгоизмом, то организовывались революции: в Англии — баронетами, во Франции — буржуазией, в России — в начале XIX века дворянами-декабристами, а затем через 100 лет, в XX веке, интеллигенцией, отошедшей от народа и подло изменившей престолу».[12]
А что же сам Царь, почему власть оказалась бессильна? Как известно, Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства так и не смогла подтвердить никаких обвинений ни в адрес царя, ни царицы, ни министров царского правительства. Летом 1917 года председатель Временного правительства А. Ф. Керенский был вынужден признать, что в действиях «Николая II и его супруги не нашлось состава преступления».[13]
О более позднем раскаянии А. Ф. Керенского после его личного общения с Николаем II стало известно из воспоминаний жены последнего министра юстиции Российской империи О. Д. Добровольской. Откровение А. Ф. Керенского позволяет узнать Императора с иной стороны и многое понять:
«Какое случилось несчастье! Что мы наделали! Как могли мы, не зная его, сделать то, что мы совершили. Понимаете ли Вы, что я ожидал увидеть совершенно не того человека, какого увидел. Я уже давно приготовился к тому, как я начну разговор с Царём; я собирался прежде всего назвать его Николай Романов. Но я увидал его, он посмотрел на меня своими чудными глазами, а… я вытянулся и сказал “Ваше Императорское Величество”…
Потом он долго и много говорил со мною. Что это был за разговор! Какая у него одновременно и царственная простота, и царственное величие! И как мудро и проникновенно он говорил! И какая кротость, какая доброта, какая любовь и жалость к людям! Понимаете ли Вы, что это и есть идеал народного правителя. И его мы свергли, его-то скрутили своим заговором. Мы оказались величайшими преступниками».[14]
По этому поводу, уже в эмиграции, русский философ И. А. Ильин писал:
«…Политика есть солидарная деятельность ради единой и общей цели. Если эта цель ещё не сложилась, если она ещё не создана или если исчезает, то государство уподобляется песчаному морю, которым ветер играет, вздымая и разбрасывая песчинки врозь. Тогда государство разлагается и погибает в распылении, от параллелизма и конкуренции, во взаимном ожесточении и в гражданской войне. Без общего интереса, без всеобщей цели (т. е. всем общей цели), без солидарности государство не может существовать. Политическая цель это та цель, про которую каждый гражданин может сказать “это не только моя цель” и про которую все граждане вместе и сообща могут добавить “это наша общая цель” — и будут при этом правы». [15]
Это воистину так. Не в этом ли причины великой трагедии всего Русского мира? И если согласиться с Цицероном, что первая задача истории — воздержаться ото лжи, а вторая — не утаивать правды, то нужно признать, что 90-е годы XX века стали следствием разрушительных тектонических процессов, запущенных реформами Никона, Петра I, продолженных попыткой дворцового переворота в декабре 1825 года, Февральской и Октябрьской революциями 1917 года. Силы, породившие ненависть к Императорской России, привели к поражению её в Первой мировой войне и к кровавой трагедии Гражданской войны.
По итогам этой уже завершавшейся мировой войны Россия должна была приобрести Восточную Пруссию, территорию нынешней Словакии, Восточную Галицию. Частью Восточной Германии приросло бы и Царство Польское в составе России.
В марте 1915 года Лондон официальной нотой гарантировал по итогам войны передачу России города Константинополя с прилегающими территориями на западном побережье Босфора и Мраморного моря, Галлипольский полуостров, Южную Фракию и, кроме того, Восточное побережье Босфора и Мраморного моря со всеми его островами.[16]
Однако в итоге революционных перемен Россией была потеряна Польша, которая захватила себе Западную Украину и Западную Белоруссию, потеряны Финляндия, Эстляндия, Курляндия, Лифляндия и Привислинские губернии. Область армянского города Карса была отдана Турции. По всей России начались центробежные процессы и борьба за суверенитет. Как говорится, почувствуйте разницу…
Спустя столетие не осталось сомнений, кто был заинтересован в таком развитии событий.
Важный аргумент в своих рассуждениях приводит секретарь правления Союза писателей России Василий Дворцов:
«…Никем из русских историков девятнадцатого века, включая монархиста Карамзина и последовавших либеральных теоретиков Костомарова, Соловьёва, Ключевского, православность не воспринималась главным критерием мыслей и поступков русского человека и русского народа. Более того, в прогрессистском мировоззрении религиозное поведение определялось как фанатизм или даже прямое помешательство. Отказ от первородства религиозного императива не просто отворял врата фактологическому произволу, не только легализовал либерализм в толковании фактов и процессов.
Главное — в проиезуитской культурно-исторической парадигме лишними, даже мешающими, становились принципиально православные герои. Среди первых: грозные государи Иоанн III и Иоанн IV Васильевичи, Царь-агнец Фёдор Иоаннович, князь Дмитрий Иванович Хворостинин, атаман и сотник Василий-Ермак Оленин.
Всем известно об отсутствии на новгородском памятнике 1862 года “1000-летие России” фигуры первого признанного миром русского Царя Иоанна IV Васильевича Грозного. Как бы вдруг да пропало пятьдесят лет и сто пять дней правления с двукратным возрастанием территорий — так, что к 1584 году Царство перекрыло своими размерами всю остальную Европу…».[17]
Ну что же, ведь нет на памятнике и фигуры отца Ивана Грозного — Василия III, Павла I, при наличии фигур литовских великих князей Гедимина, Ольгерда и, что особенно показательно… Марфы Посадницы — сторонницы присоединения Новгорода к Литве. Важно при этом знать, что список выдающихся людей утверждал лично император Александр II.
Все вышеприведенные факты и аргументы склоняют к выводу, что «перестройка» 1985 года в России имела глубокие корни и влиятельных прародителей…
Говоря сегодня о религии и Вере в России, нельзя не вспомнить об итогах Всесоюзной переписи населения, которая была проведена в СССР в начале 1937 года. Результаты были неожиданными для активных воинствующих безбожников и организаторов репрессий против служителей культа. Дело в том, что в опросный лист был внесен вопрос о вероисповедании. Оказалось, что, несмотря на последствия антицерковных репрессий 1917 года, последующих годов, на агитацию журнала «Безбожник» и прочую антирелигиозную пропаганду, из 98 миллионов человек назвали себя верующими 55 миллионов.
«Большая часть населения нашла в себе мужество в той тяжёлой ситуации и при угрозе репрессий откровенно заявить о своих убеждениях. В результате перепись безо всяких на то оснований была объявлена “дефектной” и запрещена». [18]
Таким образом, стало очевидным, что «предпринятые с 1918 по 1937 год усилия по борьбе с Церковью и верующими не привели к желаемому результату, а если исходить из данных переписи, то, можно сказать, потерпели крах».[19]
В этой обстановке наступила осень 1937 года. «Было арестовано 136 900 православных священно- и церковнослужителей, из них 85 300 расстреляно. В следующем, 1938 году, арестовано 28 300, расстреляно 21 500; в 1939 году арестовано 1500, расстреляно 900; в 1940 году арестовано 5100, расстреляно 1100; в 1941 году арестовано 4000, расстреляно 1900…
Массовое уничтожение святителей, просвещённых и ревностных архипастырей и пастырей, множества подвижников благочестия, носителей подлинной морали и нравственности значительно понизило нравственный уровень общества, из народа была убрана “соль земли”, что привело его в угрожающее состояние духовной деградации».[20]
В своё время Святейший Патриарх Кирилл произнёс слова, вызвавшие немалый резонанс. Речь шла об отношении к развалу Советского Союза.
«Мы вспоминаем двадцатилетие крушения Советского Союза. Я же в связи с этим предпочитаю говорить о крушении исторической России… Каждый гражданин и патриот страны должен воспринимать произошедшее как катастрофу. Хотя ещё раз повторим, произошедшее было лишь завершением той катастрофы, что случилась в 1917 году. Причина случившегося с нашей страной как в начале XX века, так и в его конце, одна и та же: государство утратило духовную основу народного единства».[21]
Как созвучны эти слова Патриарха с идеями выдающегося русского философа И. А. Ильина: «Государственное и политическое обновление может прийти только из глубины правосознания и человеческого сердца. Ибо только оно сумеет найти и новые основы для всенародного единения, и новые государственные цели, и новые формы политического устройства».[22]
Вновь вспомним слова Его Святейшества: «Дай Бог, чтобы навсегда народ наш был гарантированно защищён от таких соблазнов, искушений, через которые мы с вами прошли, потеряв историческую Россию. Хочется надеяться, что все наши воспоминания о событиях недавнего прошлого — в том числе в форме произведений искусства — будут содействовать прежде всего примирению, а не служить источниками новых раздоров и гражданских распрей, не становиться поводом для оскорбления чьих-либо чувств и ценностей. Мы все — верующие и атеисты, художники и нехудожники, консерваторы и либералы — призваны к тому, чтобы жить в одной стране, в одном обществе и заботиться о его целостности»[23].
И вот для реализации этой цели — сохранения целостности общества — совместными усилиями Фонда «Отечество», Гатчинской епархии Русской Православной церкви, Императорского Православного Палестинского Общества рождён проект «Бизерта. Символ веры». Он призван стать эффективным инструментом консолидации общественного сознания для формирования общей цели и укрепления солидарности. Он будет служить напоминанием потомкам о традициях и вере предков, утверждению непреходящих, фундаментальных ценностей национальной культуры.
Мы верим, что духовные, нравственные установки русского народа окажутся глубже, многограннее индифферентной европейской толерантности, равнодушной терпимости, поскольку они вплетены в общий, целостный узор вековой культуры, в которой рядом с великодушием, доброжелательностью и открытостью соседствуют чувство собственного достоинства, самоуважение и принципиальность.
Наверное, поэтому только русскими по духу признаётся, что истина едина, а правда у каждого своя. И поэтому мы чтим память Русской эскадры в Бизерте!
«Не забывайте делать невозможное, чтобы достигнуть возможного», — говорил великий русский композитор и творец А. Г. Рубинштейн моему прадеду, наблюдая за строительством молодым архитектором В. В. Николя здания Консерватории в Санкт-Петербурге.
Пусть же это мудрое напутствие станет девизом жизни каждого из нас!
[1] А. П. Девятов А. Анти-Киплинг. — М.: ООО «Издательство «Волант», 2014. Гл. 7.
[2] Аксаков И. С. Краткая записка о странниках, или бегунах. В чём сила России. — М.: Эксмо, 2019. (Бегуны, или странники — одно из беспоповских направлений старообрядчества.)
[3] Епископ Митрофан (Баданин). Духовные истоки русской революции. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2018.
[4] Из письма дочери Анне Фёдоровне Тютчевой (Аксаковой) от 20 октября 1867 г.
[5] Из рассказа Ф. М. Достоевского А. Н. Майкову о своей беседе с Тургеневым. Письмо от 16 августа 1867 г.
[6] Толстой Л. Н. Патриотизм и правительство // ПСС в 90 т. — М., 1958. Т. 90.
[7] Чехов А. П. Письмо Н. И. Орлову от 22 февраля 1899 г.
[8] Бердяев Н. А. Русская религиозная психология и коммунистический атеизм. — Paris: YMCA-Press,1931.
[9] Епископ Митрофан (Баданин). Духовные истоки русской революции. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2018.
[10] Дворцов В. Ермак. Геополитика против историографии / Родная Ладога, № 2 (52), 2020. С. 140.
[11] Епископ Митрофан (Баданин). Духовные истоки русской революции. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2018.
[12] Леонид Северский. Сущность монархической идеи. — Берлин, 1948.
[13] Мельгунов С. П. Судьба Императора Николая II после отречения: Историко-критические очерки. — М.: Вече, 2005. С. 160.
[14] Винберг В. Ф. Крестный путь. — Мюнхен: Тип. Р. Ольденбурга, 1921.
[15] Ильин И. А. Путь духовного обновления (1935 г.) — СПб: Библиополис, 2008.
[16] Епископ Митрофан (Баданин). Духовные истоки русской революции. — Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2018. С. 22.
[17] В. Дворцов. Ермак. Геополитика против историографии // Родная Ладога, № 2 (52), 2020. С. 141.
[18] Жиромская В. Б. Религиозность народа в 1937 году (По материалам Всесоюзной переписи населения) // Исторический вестник, № 5. Воронеж, 2000.
[19] АПРФ (Архив Президента РФ). Ф. 3. Оп. 56. Ед. хр. 17. Л. 211–214.
[20] Епископ Митрофан (Баданин). Духовные истоки русской революции. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 2018. С. 74, 75.
[21] Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Речь на открытии заседания Высшего Церковного Совета в Храме Христа Спасителя 12 октября 2017 г.
[22] Ильин И. А. Путь духовного обновления. О государственном правосознании. — СПб.: Библиополис, 2008. С. 218.
[23] Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Речь на открытии заседания Высшего Церковного Совета в Храме Христа Спасителя 12 октября 2017 г.
